Обычай торжественно провожать казаков в армию уходит своими корнями в далёкое прошлое. Хоть многое и поменялось с той поры, но традиция верой и правдой служить России живёт в казачестве, как и прежде. С 1 апреля многие жители Верхнедонского района провожают своих сыновей на службу. И я хочу рассказать, как в старину провожали казака в армию.
Задолго до проводов начиналось хождение новобранца по гостям. Каждый день его приглашал кто-нибудь посидеть вечерок. Последние же дни собирались в родительском доме. Молодые девушки и парни пели, танцевали, играли, а затем все садились за стол. После угощения молодёжь расходилась, а за столом оставались взрослые. Участие молодого казака во время прощального ужина, когда за столом оставались взрослые, строго регламентировалось. За столом неженатый казак сидел в святом углу между отцом и матерью. Одет он был в хлопчатобумажную гимнастерку с пристяжными погонами и двумя карманами ниже пояса, в шароварах серо-синего цвета с красными лампасами, в армейских сапогах и при полной походной справе.
Нередко гости просиживали за столом всю ночь, предаваясь воспоминаниям о былых временах и военных победах. Беседы прерывались песнями. Можно отметить, что песенный репертуар также был довольно определенным в сюжетном отношении. Большая часть текстов была связана с тяготами казачьей службы, разлукой с семьей, военными темами. Многие из этих песен были сугубо мужскими.
Утром гости вновь сходились ко двору казака. Все садились за стол и завтракали. Выйдя из-за стола, отправлялись во двор, где родители благословляли сына на добрую службу. Мать держала в руках хлеб с солью, отец икону (во время благословения они трижды ими менялись). Родители, благословляя сына на добрую службу, желали благополучного возвращения. Казак целовал икону, хлеб и руки родителей. Мать надевала сыну крестик или медальон (чаще всего с изображением Николая Угодника или Георгия Победоносца) и трижды говорила: «Господи благослови. Тебе идти в пути, Господь впереди, Матерь Божья с ним, а ты за ним».
Вообще, среди служивых казаков было распространено ношение ладанок с зашитыми молитвами и щепоткой родной земли. Отец благословлял сына такими словами: «Вот икона святая, дорогой сын! Помни Бога вначале и не забывай его заповеди! Служи царю верой и правдой и слушайся своих начальников. Помни родителей своих и не забывай, что они вспоили и вскормили тебя на служение царю и Отечеству. Послужи батюшке-царю, как и деды, и отцы твои служили». После благословения отца казак кланялся в ноги родным: «Простите меня, родной батюшка! Простите, родная матушка!» Потом обнимал, целовал жену: «Прости, милая жена! Жди меня! Бог даст, вернусь!»
Казачки всхлипывали, казаки торжественно молчали. Новобранец грустным взором окидывал родной двор, сад и всё, что дорого и мило ему, что так связано с его детством и юностью. Затем, по обычаю, который существовал в ст. Казанской, казак перед выходом из дома стрелял в верею (столб, на который навешивается створка ворот) или в порог. Младший братишка за распахнутые ворота выносил пику. Жена подводила коня, передавала повод и говорила: «На этом коне уезжаешь, на этом коне и возвращайся домой». Неженатому казаку коня могли выводить невестка, сестра или друзья. Все выходили за ворота. Шествие направлялось на площадь к церкви, где служили молебен. Для этого из храма выносили «святости» — хоругви, знамена, иконы. Священник, проведя молебен, причащал и окроплял молодых казаков. Уже во время молебна примечали, какая судьба ждёт служивого: если конь стоит, опустив голову во время церковной службы, казак домой не вернется.
Затем и провожающие, и те, кто уходил на службу, смешавшись, шли на переправу. Впереди шли священнослужители. В одних случаях было принято, чтобы служивый казак шёл спешенный, в других – ехал, а коня вели жена или отец. Собравшийся народ был одет по-праздничному. Казаки в форменной военной одежде, без погон, но с заслуженными наградами в былых кампаниях. Старики при той же форме, но в чувяках — низкой кожаной обуви без твердого задника, и в шерстяных чулках домашнего изготовления. Женщины в нарядных платьях.
На берегу Дона появлялось вино и начиналось угощение. Песни не умолкали. Провожающие выпивали по чарке за каждое из трёх желаемых событий: за благополучную дорогу, за успешную службу и за счастливое возвращение. Служивые снимали со стремян колпачки и наливали в них грамм по десять вина. Пили стременную. Слышался плач их жён, детей и матерей.
Вот жена подала мужу ребёнка, а он посадил его в седло. Сама же она обвила руками шею коня, плачет, молит коника принести назад её милого друга. Последняя минута. Казаки снимают шапки, кланяются и крестятся…
Переправляясь через Дон, набожные воины черпали священную для них воду, мочили ею головы, утирали лицо, глаза и потом, поклонясь реке и последнему храму своей земли, стройными рядами оставляли станицу. Дробно стучали копыта, блестели на солнце пики, и всё исчезало за задонской горой. Только ещё долго оседала пыль, поднятая конскими копытами на вековом шляхе.
Вот и сегодняшние новобранцы, отслужив, вернутся домой, и когда-нибудь сами будут провожать на службу своих сыновей, как когда-то провожали их и всех казаков-предков защищать родную Отчизну да батюшку тихий Дон.
