375 лет со дня рождения станицы Казанской.
На пологом левобережье у Дона расположилась станица Казанская, старейшая из верховых донских станиц. Сегодня мы имеем перед собой множество версий происхождения имени станицы Казанской. Согласно Статистической описи (Усть-Медвед. Нач. рук., 1819), своё название она получила от колодца Казанца, который находится с левой стороны р. Дон, выше станицы.
Возникает вопрос, почему колодец прозвали Казанцом. Вспомним историю. Колодец находился на татарском шляху, по которому ходили кочевники на Русь. Одолев брод, они делали привал у колодца. Разводили костры, ставили на огонь казаны. Может, поэтому колодец и стали называть Казанцом? А речка, вытекавшая из колодца, унаследовала его название. В.Д.Сухоруков замечал, что городок получил название от речки Казанки (В.Н.Королёв «Донские казачьи городки», стр. 87).
Не бессмысленны и попытки связать название Казанки с ландшафтом местности, где возник первоначально городок. Слово «казан», имеет значение не только котла, но и котловины.
Не исключено, однако, что колодец и речка приобрели своё название в связи с тем, что являлись важным пунктом на дороге в Казань. В народе бытует и такое утверждение, что в былые времена крестьяне, бежав от непосильного гнёта бояр и помещиков, дойдя до реки Казанки, которая была рубежом Дикого поля, не таясь готовили себе в казанах пищу, отдыхали после трудного пути бегства. У беглецов была цель – дойти до «казанов», значит, быть вне опасности пойманным, стать свободным. Другие утверждают, что название дали ей первые поселенцы – татары (казан по-татарски – «становище», лагерь).
***
В книге В.Н.Королёва «Старые Вёшки» сообщается, что в списках 1633 года появляется городок выше Мигулина – Казанка, который далее в документах исчезает на несколько десятков лет. Куда исчез Казанский городок? Казачьи поселения представляли собой тесно скученную массу куреней. Из-за скученности деревянных строений бичом казаков были пожары. Возможно, эта участь постигла и Казанский городок. В то время татары ещё совершали свои набеги, приходили с войной на Верхний Дон азовцы и черкасы. Отписки с Дона, посылавшиеся в Воронеж, затем в Москву пестрят сообщениями о постоянных стычках с неприятелем. Если документально подтверждено, что Решетов подвергся разгрому со стороны отряда разбойных черкас, то такая участь могла ожидать и Казанский городок. Во всяком случае в 1647 году Казанский городок существовал. Первоначально находился на правой стороне Дона. (Походный журнал 1696 г. 2-е изд. СПб, 1911).
Похоже, поселение меняло местоположение более чем 2 раза. Возможно, местная традиция отразилась в позднем сообщении, согласно которому весенние разливы часто заставляли менять место расположения. В 1690 году, якобы, по рекомендации Петра I городок был перенесён на левую сторону Дона в 7 верстах от теперешнего поселения, «в лугу, затопляемом весеннею водою, на острове, образуемом Доном, р.Песковаткой и притоком её Варгункой, который, как говорит предание, был прорыт казаками для защиты от неприятельских нападений. Место это называется «Старый городок». «На середине острова есть множество ям, расположенных кругом и обведённых окопом. Между ямами находится небольшое ровное место, на котором были церковь и кладбище», — писал в 1894 г. И.Сулин в «Кратком описании станиц Области войска Донского». Предание добавляет, что, независимо от окопа, кругом землянок весь остров был укреплён ещё двойным плетнём, в середине которого была набита земля. Кроме того, в мелких местах Песковатки и Варгунки были затоплены бороны с острыми железными зубьями, чтобы неприятель не мог переправиться на лошадях. Через Варгунку был устроен мост, возле которого стояла пушка. За появлением неприятеля следили часовые, которые находились: первый на левой стороне Дона, на кургане Заклином, а второй на правой стороне его, на кургане Большой стог.
***
Очень ценные сведения о жизни ранних верховых казаков привел И.В.Тимощенков в статье «Общественный быт и народные обычаи Казанской станицы» (1874 г.). По И.В.Тимощенкову, станица в далёком прошлом могла иметь покос, развивалось звероловство и рыболовство по всей войсковой земле, поскольку юртов не существовало. Базы для скота, где попеременно жили казаки, держали на возвышенном месте. Здесь же на зиму заготавливали сено. При возникновении опасности скот загоняли в городок. На работу выезжали все вместе с оружием в руках и трудились так, чтобы одна артель была на виду у другой. На ночь либо возвращались в городок, либо, съехавшись вместе, оставались в поле. Если в городке узнавали о приближении неприятеля, вестовой с хоругвью в руках скакал по всем местам работы.
***
«Первоначальная общественная жизнь Казанской станицы, — отмечал И.В.Тимощенков, — была такая же, как и в других донских станицах. Все граждане имели одинаковые права, пользовались одинаковой свободою и составляли из себя общежительное братство, жили они артелями (сумами) человек по десять и более, и имели все общее, кроме только денег. На майдане, между станичной избой и часовней, собирали станичный круг, решавший все вопросы жизни городка и его обитателей. Здесь же на год избирались атаман и его помощник – есаул. Им вручали как символ власти насеки. Насеками они назывались сначала потому, говорит предание, что атаман и есаул, будучи безграмотными, насекали на них кресты и другие знаки для меры, приметы или счёта чего-либо общественного. Потом уже эти насечки делали для красоты.
Промыслы осуществлялись сообща, всем городком, и все добытое – будь то военная добыча, дичь или рыба – делилось поровну. При возвращении из похода добычу «дуванили» (делили), немного не доходя до городка. «Вблизи кургана Большого Стога, – писал И.М.Сулин, — между курганом и р. Доном, в лугу есть место, называемое «дуванною поляною» (Донские епархиальные ведомости, №18 1894, стр. 627).
***
Станица стояла на большом водном пути, и здесь часто бывали приезжие. Шли вверх и вниз по Дону, в Москву и обратно, проезжали русские и турецкие посольства, через Казанку везли государево жалованье, царские грамоты. Атаман Фрол Минаев в 1672 г. рассказывал в посольском приказе, что «с Воронежа … водяным путём поспевают к ним на Дон в Черкасский городок з великого государя з жалованием с хлебными запасами недели в 4… А лехким … судном поспевают к ним за 15 дней. А проходу … будет от Воронежа государевыми городами дней с 10. А донскими городками того будет идти мало чим болши. А донские городы стоят от Коротояка первый Мигулин. А от Мигулина городы: Казанский, Решетов, Вёшки, Усть Хопра, Усть Медведица…». Бывали здесь и торговцы. «Торговые люди, приезжавшие из окраинных городов, из Воронежа, Ельца, Коротояка и других, — писал историк, — привозили на Дон вино, мёд, хлеб. Покупали же на Дону рыбу, которую в сушёном и вяленом виде отвозили для продажи в окраинные города. Закупали на Дону и военную добычу, захваченную донскими казаками во время их походов».
***
В 1740 году из-за наводнения Казанская переселилась на новое, более возвышенное и удобное место. Это место станица, с тех пор во много раз выросшая, занимает и поныне. «По прекрасному местоположению, — писал Греченовский, — она почесться может одною из лучших станиц в Усть-Медведецком начальстве…» (ГАРО, д169, стр. 168).
Через новую территорию лежал скотопрогонный шлях с юга в центр страны, до самой Москвы. Гурты скота, с ранней весны до поздней осени, перегонялись с юга. Эта дорога в ту пору называлась «обрезным шляхом». Хорошей переправы не было. Скот направлялся вплавь казаками на каюках. Видно, это служило хорошим заработком. Ватагой переправщиков заправлял бережной атаман. Вокруг бережного атамана подвязалась целая ватага казаков на каюках. Любителей легко подзаработать деньги было много. За перегон вплавь через Дон крупного рогатого скота брали 5 копеек за голову, а овец – 3 копейки. Скота перегонялось десятки тысяч голов, и заработки «каюшников» были немалые. С раннего утра и до поздней ночи раздавался призыв постоянно пьяного бережного атамана: «Господа казаки, седлайте каюки, гурт подошёл!»
***
В свободное время по будням казаки вязали сети и тенета, ловили в Дону рыбу, охотились за дичью в окружавших станицу девственных степях. В праздники же занимались воинскими забавами. Эти воинские забавы состояли в том, что станичный атаман и старики собирали молодых казаков и заставляли их упражняться в верховой езде: скакать, плавать на лошадях через Дон, выходить на поединки с пиками или плетьми, стрелять в цель из ружья и пистолета, бросать в цель камнями, бегать, бороться. Отличившихся при этом богатые из стариков дарили седлами, уздечками, оружием, порохом и свинцом.
***
Постепенно развивалось хозяйство казаков. Помимо традиционных рыболовства, охоты, бортничества и сбора ягод, все большее значение приобретало скотоводство, хлебопашество, умножались пасеки, огороды, бахчи. Казанцы вели широкую торговлю овцами и овечьей шерстью. По хозяйственным надобностям казакам приходилось отлучаться из станицы и строить в удобных местах временные пристанища. Так появлялись зимовники, а потом хутора. В начале хутора часто заводились в один-два двора, только с 1835 г. было повелено новые хутора основывать не менее чем в 25 дворов, причём с согласия станичного сбора.
В связи с ростом населения и развитием хозяйства дошло дело и до «разведения рубежей». И.В.Тимощенков передавал предание о том, что в Казанке были собраны мальчики-подростки соседних станиц, и когда отмечали рубежи, ребят одного за другим по очереди «секли розгами в тех местах, где стояли грани», после чего опять-таки по очереди отпускали домой. Всё это делалось в надежде, что высеченные будут до самой смерти помнить, где они сечены. Несмотря, однако, на эту меру через несколько лет о многих местах станичного рубежа возникли большие споры граждан о границах. Одни из старожилов говорили, что грань была здесь, а другие отводили её далее.
Чтобы решить в таком случае спор, назначали третейский суд или, по-тогдашному, «общую правду». Общая правда был какой-нибудь старожил. Он, поклявшись перед Евангелием, поступал по совести: брал в руки образ Спасителя и шёл по тем местам, где, как он помнил, проходили грани. Показания его в таком случае были святы и нерушимы для обеих сторон. Так продолжалось до тех пор, пока в 1850 году юрт станицы не был обмежёван по распоряжению правительства. Обмежёвка была произведена по всем правилам: поставлены знаки, выдан план, межевые книги и данные, где показано количество земли в десятинах, свойство её и границы с другими владениями.
***
Юртовыми своими довольствиями и угодьями казаки распоряжались так: луговые сенокосные места ежегодно делили на паи. Сенокосом же в степях и пахотною землею пользовались вольно, кто сколько захватит. При этом устанавливались такие правила: если кто вспашет землю, то она принадлежит ему четыре года: два — для посева хлеба и два — для снятия с неё травы. На пятый, если хозяин не вспашет, то её имеет право пахать всякий, как общественную. Такой порядок вполне был возможен, так как земледелием занимались без всяких промышленных видов. Каждый сеял столько, сколько нужно было для собственного потребления. И хотя уже жили семействами, но для полевых работ иногда соединялись большими партиями. Всё делалось братски, полюбовно. Работают в поле, подходит время обеда — и вот кто-либо выставляет «маяк»: навязывает на палку платок или полотенце. Это значит, он приглашает к себе на обед. Все идут к нему, неся с собою все, что у них есть из провизии. На другой день «маяк» выставляли над другим возом и т. д.
***
Вскоре казаки начали делить пахотную землю между собою на паи. Общества наделяли 15-ю десятинами всякого казака с 17 лет, не достигшим этого возраста, земли не давали, а оставляли её при поселении в особом столбе и пользовались все вместе: пасли скотину, иногда распахивали. Бездетным вдовам давали половину пая, вдовам, имеющим до трёх детей, полный пай, четырех и более детей – два пая.
Самой большой станицей к 1820 г. была Мигулинская, проживало в ней 3549 душ мужского пола и 3970 – женского. Женщин было больше, среди них 368 вдов. Каждый получивший свой пай, делал с ним что хотел: одни обрабатывали сами, другие отдавали в наём. Цена за пай, если его нанимают на весь срок раздела, от 7 руб. 50 коп. до 11 руб. 25 коп., т.е. за десятину от 50 коп до 70 коп. Арендовали землю на один год большей частью свои станичники, на несколько лет иногородние крестьяне или купцы пограничной Воронежской губернии.
***
Казаки были не очень-то запасливыми хозяевами. Бывало, продаст казак свой хлебушек, а потом, зимой покупает его в запасных магазинах.
Общественные хлебные запасы начали своё существование в станице Казанской с 1834 г. Хранили его в помещениях, выстроенных за станичный счёт. В 1843 г. было построено два каменных запасных магазина, в 1853 г. — два деревянных. За магазинами наблюдал общественный смотритель из казаков внутренней службы и три сторожа, отбывающих караул при церкви.
На первых порах хлеб каждым паевым засыпался аккуратно, недоимок не было. По положению, ежегодный взнос хлеба в общественный запас полагался 6 гарнцев (гарнец — 3,28 л) ржи и 4 гарнца овса или ячменя. Сбор проводился один раз в год после полевых работ. Как только малолетке исполнялось 17 лет, он должен начинать засыпать хлеб ежегодно до 10 гарнцев, пока не засыплет все следуемые ему на пай 2, 5 четверти (1 четверть — 209,91 л). Хлеба в запасных магазинах скапливалось до 10 четвертей на человека. В случае порчи, его разбирали и заменяли новым. Когда казакам требовалось пособие, сход составлял приговор о раздаче общественного запаса, при этом получали безвозвратно все. Так было до самого 1848 г.
В 1848 г. по случаю голода хлеб был роздан, и после этого засыпка шла чрезвычайно туго. Каждый спешил оставить себе, сколько нужно до нового урожая, остальное продать.
***
Скотоводство – еще одно из основных занятий донцов. Оно обеспечивало казаков мясом, шкурами, шерстью, молоком. Базы для скота строили в пяти-шести километрах от станицы. Отсюда и название соседнего хутора – Базки. В «Статистическом описании земли Донских казаков» (издательство областного правления войска Донского, 1891г.), отмечено, что в станице особое внимание уделялось отбору лошадей. «…Собственно в казачьих заводах лошади малорослы, но складны, легки и сильны». Именно такие лошади были в заводском табуне станицы Казанской, в котором насчитывалось 30 племенных жеребцов донской породы, за ними смотрели 15 конюхов и табунщиков. Одним их них был неприметный атарщик Гавринёв Николай Матвеевич, смотрителем долгие годы работал Тихон Дронов. Тогда на каждые 100 человек населения приходилось 86 лошадей.
Источником дохода для казаков являлись крупный рогатый скот и овцы. В Казанской разводили овец волжской породы. Они были рослы, шерсть имели густую и мягкую, хорошо нагуливали жир, были неприхотливы.
***
Как же казаки сбывали свою продукцию? Из книги Бусленко Н.И. «Сотворение хлеба» (Ростов/Д, 1998.) узнаем, что хлеб можно было отправить на ближайшую ссыпку. Ссыпки, как правило, принадлежали крупным зерноторговцам. Е.Т.Парамонов, купец 1 гильдии, торговый казак, купил в 1909 г. два больших амбара в нашей станице у купца В.П.Суворова, один из которых каменный, а другой саманный, крытый железом.
Кроме того, казак мог отвезти хлеб на мельницу или продать на ярмарке. В первом десятилетии 19 века в Казанском юрту было построено 18 водяных и 7 ветряных мельниц. Значит, было, что молоть. В 1871 г. в Казанской станице было сеяно озимого хлеба 12 293 четвертины. В то время считали своим главным занятием земледелие 1 384 человека, в юрту земледелием занималось 17 553 чел.
Петропавловская ярмарка в станице Казанской была одной из самых видных ярмарок Усть-Медведецкого округа. Главным предметом её сбыта была овечья шерсть. На площадь Казанской ярмарки вывозилось до 30 тысяч пудов шерсти. В зимней же ярмарке заметную статью составляла торговля мясом и хлебом. В 1867 году было продано индеек до 1 700 пар по цене 70-95 коп за пару, до 350 уток по 30-35 коп, до 500 пар гусей по 60-75 коп за пару, до 150 пудов свиных тушек по 2 руб. 30 коп. за пуд (1 пуд равняется 16, 38 кг.). Кроме того продано птичьего пера и пуха до 450 пудов, хлеба пшеницы – 1 200 четвертей ( 1 четверть – это четвертая часть чего-либо, 1/4 ведра) , жита – 160 четвертей, муки пшеничной до 500 пудов («Донской вестник», 1868 г, газета «Искра», № 83, 24.07.97г.).
Хорошо шла торговля красными и бакалейными товарами, и, по отзывам торговавших, выгодно. Кроме местных торговцев, товар привозили из соседних станиц, Богучара и Павловска Воронежской губернии. Торговали и рыбой. Хотя большинство казаков ловили рыбу для собственного потребления.
Дон всегда считался рыбной рекой. Славилась стерлядь. В. Сухоруков в «Записках о достопримечательностях в Донской области» писал «… стерлядей, коих летом так много здесь (автор имел в виду станицу Казанскую), и так дёшевы они, как у вас в Петербурге зимой корюшка». Во время нереста вверх по Дону поднималась белуга.
***
Не позже середины 18 века в Казанской на берегу Дона было построено здание станичного правления. Переправиться на правую сторону реки можно было только здесь, причём на пароме, где гребли вручную деревянными бабайками. В правлении установили строгое дежурство. Поочередно молодые казаки «отсиживали» свой срок. За ними так и закрепилось слово «сидельцы».
Как гласит предание, через станицу Казанскую проезжали в своё время, путешествуя на Кавказ, А.С.Пушкин, А.С.Грибоедов, В.А.Жуковский, М.Ю.Лермонтов, В.Г.Белинский, Л.Н.Толстой. В апреле 1842 г. слуги бабушки Лермонтова провезли по тракту прах погибшего поэта в свинцовом засмолённом гробу для захоронения в семейном склепе села Тарханы.
А в 1851 году на берегу реки Дон у станицы Казанской стояло несколько сот казаков в вооружении и с лошадьми. Это был дивизион атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка, шедший в Петербург на очередную смену своих товарищей. Набожные воины, переправляясь через Дон, черпали священную для них воду, мочили ею головы, утирали лица, глаза и потом, поклонясь реке и последнему храму своей земли, стройными рядами оставляли станицу.
***
В 1881 году в Казанке была открыта почтово-телеграфная сберегательная касса, приписанная к Богучарской кассе Воронежской губернии.
Рядом была изба-читальня, затем там разместилась районная библиотека. Был открыт земский приёмный покой на 5 кроватей. В 1891 году освящена часовня. На её лицевой стороне, поверх двери, на голубой доске золотыми буквами выделялась надпись: «В память чудесного избавления 1888 года 17 октября при крушении поезда Государя Императора Александра III Александровича и всей Августейшей семьи сооружена сия часовня 1891 года 15 июля иждивением общества Казанской станицы и старанием станичного атамана сотника Евграфа Михайловича Сохраннова».
К 1900 году в станице открываются две школы: одна – церковно-приходская, другая приходская министерская, в которой учились только мальчики, это были дети богатых родителей. Нелегко было рядовому казаку получить хотя бы начальное образование. «Народ, скудостью отягощенный, — писал один из учителей, — хотя и желает учить детей, но ежедневные домашние нужды их от того отвлекают: один пасёт овец, другой в кузне помогает отцу, а третий на пашню уехал».
В церковно-приходской школе было два класса, первый и второй. Во время открытия школы было пожертвовано 144 руб. 40 коп. для приобретения библиотеки и пособия бедным ученикам (ГАРО, ф. 358, оп. 1, д. 15, л. 1-19.) Дети местных казаков изучали Закон Божий, арифметику, грамматику и чистописание.
В 1864 г. было открыто мужское приходское училище ведомства Министерства народного просвещения (министерское), в котором обучался 31 мальчик. Училище функционировало до 1836 года, затем было закрыто, потому что станичное общество отказалось его содержать. Вновь оно было открыто 16 мая 1861 года. Помещалось в наёмной квартире и содержалось на войсковой счёт, за аренду выплачивалось хозяину 100 рублей. В 1883 году училищем заведовали казаки Антон Петрович Попов и его помощник Василий Петрович Губин.
Училище давало минимальное начальное образование, но в нём работало много хороших, преданных своему делу учителей, которые не только обучали учеников азам грамоты, но и заинтересовывали некоторых из них в продолжении обучения, всячески им помогали. Многие знаменитые наши земляки начинали свой жизненный путь с этого училища.
К примеру, фотохудожник Юрий Петрович Ерёмин (1881-1948). При жизни его работы неоднократно удостаивались высоких наград на крупнейших фотовыставках мира. Один только его снимок «Гурзуф» обошёл 27 стран, получив в общей сложности 14 наград. Внебрачный сын донской казачки и художника-итальянца, рано осиротев, он с двухлетнего возраста воспитывался у своего деда П.П. Бесчётнова, который стремился дать внуку образование. Подростком Ерёмин ходил в местное двухклассное училище и хорошо успевал по всем предметам. Окончив училище, он поступил на курсы при Новочеркасской учительской семинарии, а затем учился в Московском училище живописи, вязания и зодчества.
***
В 1908 году в Казанской моста через Дон ещё не было, ходил паром. Строительство моста началось при атамане К.К. Дронове. Дело велось под его личным контролем. До каждого двора (по числу рабочего тягла) доводилась разнарядка на подвоз камня. Ломали его вручную в озерском и гормиловском карьерах, где и сейчас добывают. Выполнил хозяин норму – атаман тут же, принародно подносил чарку казённой водки, трижды целовал и со словами: «С богом!» отпускал домой. Того, кто увиливал от долга, сидельцы мигом одаривали плетьми. Таких было очень мало. Никому не хотелось попасть в тюгулёвку – в правленские подвалы. В 1913 г. по дамбе прошли первые подводы, её длина была метров 800-900.
***
Тяжело работали казаки, но, когда приходили праздники, веселились от души. Праздники были церковные, царские, государственные, войсковые со своими традициями, играми, обрядами. А в конце каждого праздника собирался общественный пир.
Старики считали: пить ни с того, ни с сего, без всякого повода казаку стыдно. Потому и настоящих алкоголиков в станице было мало. И всё же общество пыталось бороться с пьянством. В 1874 г., например, по решению станичников был закрыт кабак, а лиц, отличавшихся дурным наследием, выселяли из Казанки, подвергали штрафу.
***
Размеренной была жизнь в станице. В будни с рассветом женщины и подростки выгоняли коров на выгон. Направлялись к переправе быки, которые тянули скрипучие арбы. Начинались бесконечные дневные хлопоты, после их окончания уже вечером казачки ненадолго усаживались за воротами на лавочках. Где-то тренькала балалайка. Казаки собирались в круг у становой избы.
Вязали сети, вентери (рыболовные орудия типа ловушек), тенеты (сети для ловли зверей и птиц). Во время работы слушали рассказы пожилых станичников об их походах, сражениях и победах. Молодые люди восхищались рассказами, просили ещё что-нибудь рассказать. На таких сборах казаки пели казачьи песни. Песен было множество. Среди наиболее любимых «Ой, ты наш батюшка тихий Дон», «Поехал казак на чужбину далёко», «Ой, да разродимая моя сторонка», «Как на речке было, братцы, на Камышинке» и многие другие.
***
Старые традиции были живучи, однако жизнь не стояла на месте, новое входило в станичный быт.
Для развлечения местной знати — офицеров, духовенства, чиновников, богатых казаков — купец Малеев построил специальное здание, которое казаки называли казанским театром, потому что с парадной в ряд стояли колонны. Бальный сезон начинался по традиции после Покрова и продолжался до Великого поста.
Молодой человек имел право прийти на бал в 18 лет, а девушек выводили в свет в 16 лет. К 16-летию девушка шила себе бальное платье и дюжину вышитых личными вензелями платочков, которые после каждого танца она дарила кавалеру, тем самым давая понять, что за ней можно ухаживать.
Играли на различных инструментах, но любимым была гармошка. Имелась и скрипка. Когда у Малеева появился граммофон, казаки и казачки толпами ходили смотреть на чудо техники, слушали неведомые до того мелодии. Старожилы рассказывают, что практиковались чтения вслух. Читки устраивали студенты, которые приезжали на каникулы. Читали «Ниву» и «Донские войсковые ведомости», которые выписывали купцы Староверов и Малеев. Но большой популярностью пользовался казачий народный театр. В репертуаре театра разыгрывались драмы «Ермак», «Степан Разин», воплотившие в себе представления об отваге, мужестве любимых казачьих героев.
***
Обычная жизнь казанцев с её большими и малыми бедами и такими же радостями была прервана во второй половине июля 1914 года. Стоял жаркий, безоблачный день. Вдруг с задонской горы вихрем пронеслась группа всадников с красными флажками, принесшая страшное известие: «Война!».
Уже вечером восьмого дня в Чертково грузились пополнения в 12-й Донской полк срочной службы — 90 казаков Казанской станицы; на десятый день в 29-й Донской полк — 260 казаков. Вечером тринадцатого дня заканчивала формирование 12-я Донская запасная сотня — 60 казаков Казанской станицы, 100 — Мигулинской, 70 — Вёшенской, предназначенная готовить пополнения для полкового звена.
Вечером двадцать первого дня заканчивал формирование 46-й Донской полк (210 казаков Казанской станицы, 440 — Мигулинской, 410 — Вёшенской). Таким образом, через три недели после объявления мобилизации всё полковое звено – три полка – было отмобилизовано и пополнено до штатов военного времени.
Воевали верхнедонцы, как их отцы и деды, доблестно. Наши предки верили, что, сражаясь за Родину, они исполняют святое дело. И за это в бою не жалели своей жизни. Честь казачья была превыше всего.
И мало кто ожидал на Дону, что Россия накануне свержения монархии. Известие об этом событии пришло 1 марта 1917 года в Новочеркасск к войсковому наказному атаману графу М.Н. Граббе. Это было большое потрясение для казаков. Революция, по выражению А.С. Серафимовича, начисто разломает привычный уклад жизни казаков, рассечёт их пути-дороги, разведёт по разным тропам.
